ЦЕЛИ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ (ЦУР) И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ЖИЗНЬ МЕСТНЫХ СООБЩЕСТВ И ЭКОЛОГИЧЕСКУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ В АРКТИКЕ

АННОТАЦИЯ


В статье представлены результаты исследования, целями которого были выявление элементов глобальных инициатив в области устойчивого развития, принятых горнодобывающими компаниями Мурманской области, и оценка их влияния на местные сообщества. Полученные результаты свидетельствуют о том, что местное сообщество является слабым звеном в системе «бизнес — регион — местное сообщество» Арктики. Они не готовы (не обучены) решать проблемы переходак устойчивому развитию и действовать соответственно. Не сформулированы местные интересы в перспективе устойчивого развития и видение устойчивого будущего.
В Арктике компании, добывающие минерально-сырьевые ресурсы, являются как основными загрязнителями окружающей среды, так и основой для обеспечения благосостояния местных сообществ. Возникает необходимость поиска баланса между бизнес-целями компаний, интересами местных сообществ и экологической безопасностью. Концепция устойчивого развития является наиболееподходящей в качестве основы для общей стратегии развития. Добывающие компании приняли глобальные условия обеспечения устойчивого развития территорий присутствия, такие как инициатива по глобальной отчетности; практика взаимодействия с заинтересованными сторонами; разработка и внедрение корпоративных стратегий устойчивого развития; практики корпоративной социальной ответственности [1].

На наш взгляд, социальная ответственность, выраженная как ответственность экономических акторов перед природой и обществом, демонстрирует триединство трех составных частей — экономики, природы, общества, что служит драйвером устойчивого развития арктических территорий.

В задачу нашего исследования были положены выявление элементов глобальных инициатив в области устойчивого развития, принятых горнодобывающими компаниями Мурманской области, и оценка их влияния на местные сообщества. Для этого мы воспользовались методом углубленного изучения (case-study). В качестве примера была выбрана горнодобывающая компания, наиболее полно использующая глобальные инструменты устойчивого развития (выявлена в предыдущих исследованиях авторов [2]). В ходе исследования проанализирована отчетность компании по устойчивому развитию за 2015–2022 годы, собрана информация местных массмедиа за 2015–2022 годы, освещающая деятельность компании на местном уровне, проведено шесть полуструктурированных интервью с местными жителями.

Мы зафиксировали, что с момента внедрения глобальных практик в сфере устойчивого развития (приблизительно с 2014 года) политика корпоративной социальной ответственности (КСО) компании трансформировалась: от филантропии и использования практик КСО советского образца компания перешла к сотрудничеству с регионом и муниципальными образованиями в русле реализации региональной стратегии социально-экономического развития. Это означает переход с «оборонительной» стадии КСО сразу на «стратегическую» (по модели М. Портера и М. Креймера [3]). Развитие стратегической КСО в наибольшей степени соответствует переходу от логики «социальных издержек» (филантропии) к логике «социальных инвестиций». Компания интегрировала КСО в стратегию своего развития, ориентируясь при этом на долгосрочную перспективу. Однако наше исследование социального благоденствия не зафиксировало. Местное население плохо проинформировано о наиболее значимых социальных инвестициях компании, несмотря на достаточное освещение в местной прессе.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что, если мы говорим об устойчивом развитии, местное сообщество является слабым звеном в системе «горнодобывающая компания — региональное правительство — местное общество». Местные жители не могут объяснить, что такое устойчивое развитие, не готовы решать проблемы перехода и действовать. Никто из респондентов не смог описать местные интересы в перспективе устойчивого развития, представить видение устойчивого будущего, предложить способы взаимодействия с горнодобывающей компанией для создания лучшего будущего. Таким образом, местное сообщество выступает объектом в системе взаимоотношений «жители — бизнес — региональные власти». Кто должен нести знания об устойчивом развитии местным обществам и организовывать поиск пути к устойчивому развитию на местном уровне? Возможно, это задача органовместного самоуправления. Ранее мы выявили,что основными драйверами внедрения лучших практик КСО в деятельность горнопромышленных компаний являются требования рынка и инвесторов, в Российской Федерации к этому добавляется давление на всех уровнях власти [4]. Компаниям оказывается намного выгоднее принять глобальные правила игры и стремиться стать хорошим «корпоративным гражданином», чем рисковать своейделовой репутацией, потерей клиентови инвесторов. К тому же разработанные командами лучших международных экспертов глобальные инициативы в сфере устойчивого развития для бизнеса оказались воплощаемыми в российских условиях и дающими ощутимый положительный результаткак для репутации компании, так и для ее экономического благополучия. Таким образом,предстоит определить, что может мотивировать органы местноготсамоуправления к внедрению глобальных инициатив по устойчивому развитию,для того чтобы местные сообщества могли на равных с корпорациями вести диалог и деятельность в целях устойчивого развития.

Следует отметить, что под воздействием банков и финансовых корпораций концепция корпоративной социальной ответственности в 20-е годы нынешнего столетия была вытеснена на периферию общественного дискурса. Возникла масса рейтинговых агентств, в том числе в Российской Федерации, которые публиковали рейтинги промышленных предприятий по своим малопрозрачным методикам. В условиях геополитической напряженности и неопределенности контуров трансформации глобальных социально-экономических и политических отношений начал происходить пересмотр национальных приоритетов развития Российской Федерации.

В сложившихся условиях важно иметь национальные цели и институты устойчивого развития. Своевременно появился указ Президента Российской Федерации от 07.05.2024 № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года», который, собственно, формулирует национальные цели развития. Следует отметить новую формулировку экологической безопасности, в указе она трактуется как «экологическое благополучие» населения России.

В целях достижения экологического благополучия указ предписывает добиться существенного снижения выбросов и сбросов загрязняющих веществ, сформировать экономику замкнутого цикла [5].

Одним из наиболее остро стоящих является вопрос обеспечения устойчивого развития государства. При этом все больше российских авторов отмечают, что мировая концепция ESG служит целям, не отвечающим национальным интересам России [6; 7], в связи с чем особый интерес представляет российский подход «Экология, кадры, государство» (далее— ЭКГ), направленный на полную замену ESG и формализованный с 01.02.2024 г. в виде национального стандарта Российской Федерации «Индекс деловой репутации субъектов предпринимательской деятельности» (ЭКГ-рейтинг).

В одной из последних работ [7] проведен предварительный сравнительный анализ двух концепций (ESG и ЭКГ) (рис. 1).


РИС. 1. ПРИОРИТЕТНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ФАКТОРЫ КОНЦЕПЦИЙ ESG И ЭКГ [7].
Замена ESG на ЭКГ — своего рода импортозамещение, позволяющее реализовать в России цели устойчивого развития (ЦУР) с учетом национальных особенностей: большая роль сырьевого фактора в экономике и связанные с этим особенности формирования экономики замкнутого цикла; характер современных геополитических отношений, вносящий свои корректировки в вектор на устойчивое развитие; приоритеты социальной политики, не соответствующие западным ценностям; изменение логистических цепочек в условиях санкционных ограничений; активизация политики импортозамещения в целом.

Основная цель разработки новой парадигмы устойчивого развития Арктической зоны в глобальных санкционных условиях состоит в импортозамещении в самом широком смысле, включая:

- технологическое импортозамещение (достижение технологического суверенитета), то есть скорейшую разработку отечественных технологий обеспечения экологической безопасности Арктики на основе природоподобных технологий (nature-based solutions);

- импортозамещение для горнорудной промышленности, включая программные продукты цифровизации, реагенты для обогащения руд, закрепления пылящих хвостохранилищ, запасных частей для ремонта горной техники и т. п.;

- институциональное импортозамещение (импортозамещение институтов регионального развития), включая создание региональных центров прототипирования и ситуационных центров мониторинга и принятия решений по обеспечению экологической безопасности, развитие инвестиционных институтов нового типа (территориальных, напоминающих совнархозы), селекция и продвижение инвестиционных проектов на основе наилучших доступных технологий, принципов циркулярной экономики (комплексного использования), минимизации экологического ущерба и «зеленой» таксономии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ключникова Е. М., Маслобоев В. А. Влияние глобальных инициатив в области устойчивого развития на жизнь местных сообществ и экологическую безопасность в Арктике // В сборн.: Эколого-экономические проблемы развития регионов и страны (устойчивое развитие, управление, природопользование). Материалы 14-й Международной научно-практической конференции Российского общества экологической экономики. — 2017. — С. 92–95.
2. Ключникова Е. М. Анализ практик корпоративной социальной ответственности горнодобывающих компаний в арктической зоне РФ // Материалы VIII Международной научно-практической конференции (Апатиты, 14–16 апреля 2016 г.). Север и Арктика в новой парадигме развития. Лузинские чтения, 2016. — С. 311–317.
3. Porter M., Kramer M. Strategy and Society: the Link Between Competitive Advantage and Corporate Social Responsibility; Harvard Business Review. — 2006.
4.Nysten-Haarala S., Klyuchnikova E., Helenius H. Law and self-regulation — Substitutes or complements in gaining social acceptance? Resources Policy 45 (2015). — Рр. 52–64. — DOI: 10.1016/j.resourpol.2015.02.008.
5. Указ Президента Российской Федерации от 07.05.2024 № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года».
6. Пахомова П. Как может измениться подход к устойчивому развитию в России [электронный ресурс]. — URL — https://clck.ru/33QpyX (дата обращения — 15.10.2024).
7. Москвитина Е. И., Овсянникова Д. К., ПондоЕ. А. Экология, кадры, государство: «диагностика» и управление// Вопросы инновационной экономики. — 2023. — Т. 13. — № 1. —С. 39–58.
SUSTAINABLE DEVELOPMENT GOALS (SDGS) AND THEIR IMPACT ON THE LIVES OF LOCAL COMMUNITIES AND ENVIRONMENTAL SECURITY IN THE ARCTIC

ABSTRACT


The article presents the results of a study aimed at identifying elements of global sustainable development initiatives adopted by mining companies in the Murmansk region and assessing their impact on local communities. The results show that the local community is a weak link in the “business-region-local community” system in the Arctic. They are not ready (not trained) to solve the problems of transition to sustainable development and to act accordingly. Local interests had not formulated in the perspective of sustainable development as same as the vision of a sustainable future.

DOI: 10.51823/74670_2024_3_69
УДК: 504.03
Скачать PDF