Начало 2025 года вынесло довольно узкую, специальную тему редкоземельных металлов (РЗМ) на самый высокий уровень мировой политики: где-то они стали причиной раздора, а где-то поводом к заключению мира. Все благодаря словам вновь избранного президента США Дональда Трампа о присоединении или даже отъеме Гренландии (ресурсы РЗМ оцениваются в 1,5 млн тонн, 1,3% от мировых) у собственного союзника по НАТО Дании и о заключении сделки по «редкоземельным металлам» с Украиной, по которой под контроль США перешли бы несуществующие в этой стране РЗМ.

Россия, которая обладает вторыми или третьими ресурсами РЗМ в мире (28 млн тонн по нашим данным, 12 млн тонн, по данным Геологической службы США) [7], тоже не осталась в стороне от этой новой мировой повестки: 24 февраля 2025 года, сразу после заявлений Дональда Трампа о желании «заключить сделку, чтобы получить доступ к российским редкоземам», Президент России В. В. Путин провел совещание по развитию отрасли редкоземельных металлов [5], после чего в его интервью прозвучало сенсационное заявление о готовности России сотрудничать в области добычи и переработки РЗМ с иностранными инвесторами, в том числе и из США.

Хоть слова Президента В. В. Путина и были облечены отчасти в шутливо-саркастическую форму, очень скоро стало ясно, что смысл их абсолютно серьезен: РЗМ стали одним из материальных факторов, которые подвигли американскую администрацию начать процесс нормализации отношений с Россией.


Значение РЗМ в мире


Конечно, такой «взлет» темы редкоземельных металлов произошел не на ровном месте. Редкоземельные металлы, по выражению выдающегося отечественного исследователя-минералога А. Е. Ферсмана, — это «витамины промышленности», в современной терминологии «критические металлы» для стратегических отраслей промышленности, в том числе для создания чипов, конденсаторов, вычислительных центров, для сверхсильных магнитов, электромобильной, авиакосмической отрасли, оборонки.

Ресурсов РЗМ в мире достаточно. Однако технологиями их переработки обладают всего несколько стран: Китай, США и Россия. Именно за технологии извлечения и разделения РЗМ в мире развернулась серьезная борьба: искусственный интеллект не работает сам по себе, ему нужны чипы, конденсаторы, системы хранения данных и много другое, что без РЗМ не функционирует [6].

Мировой спрос на редкоземельные металлы неуклонно растет. В 2021 году он составил 125 тыс. тонн, и к 2030 году прогнозируется рост до 315 тыс. тонн [7]. Учитывая, что Россия обладает огромными запасами РЗМ и занимает по ним как минимум второе место в мире, мы сегодня имеем все возможности для прорывного развития высокотехнологической промышленности РРЗМ на основе собственных, лучших в мире месторождений. РЗМ — одна из самых быстрорастущих минерально-сырьевых отраслей в мире.

Китай, развивая свою редкоземельную промышленность с середины прошлого века, к началу 2000-х годов стал мировым лидером по запасам РЗМ, производству первичных концентратов (60% мирового рынка) и разделенных РЗМ и их соединений (90% мирового рынка) [7]. Китай имеет возможность фактически устанавливать мировые цены на РЗМ через квоты и пошлины, что он неоднократно делал с начала 2000-х годов. Это вынуждает страны — обладатели РЗМ-ресурсов ограничиваться производством только первичных концентратов и поставлять их на дальнейшую переработку в Китай, в этот мировой пылесос первичных РЗМ.

На очередном витке торгового противостояния с США, в 2023 году, Китай начал планомерно вводить запреты на экспорт редких металлов и технологий РЗМ, что поставило под сомнение развитие высоких технологий в США. В Америке и ранее вставал вопрос о наращивании собственной минерально-сырьевой базы и создания технологий извлечения и разделения РЗМ, однако в условиях глобальной экономики было всегда дешевле покупать готовое, китайское, и возродить собственную полноценную отрасль РЗМ в США так пока и не получилось. Крупнейшее в стране месторождение Маунтин Пасс производит только коллективный концентрат РЗМ (около 43 тыс. тонн в год), откуда он поставляется в тот же Китай на переработку, а импортируются уже готовые изделия по стоимости на порядки выше. И именно на этом фоне Дональд Трамп решает принимать радикальные меры — увеличить и собственные запасы РЗМ в США, и развивать партнерства с другими странами по разработке технологий их переработки.


Кому на Руси РЗМ нужны?


В России ситуация с РЗМ схожая, только поделенная на порядок. Обладая огромными запасами, Россия производит всего 2000 тонн в год (1% от мирового производства), причем это первичный, коллективный концентрат РЗМ. И, как и США, Россия вынуждена поставлять его на дальнейшую переработку в Китай. В СССР редкоземельная промышленность была полностью интегрированной — от руды, которая добывалась на Ловозерсксом ГОКе в Мурманской области, до первичных концентратов редкоземельных металлов, производившихся на Соликамском магниевом заводе в Пермском крае, и до разделения концентратов с производством раздельных РЗМ на заводах в Эстонии и в Казахстане. Всего СССР производил 8,5 тыс. тонн РЗМ в год, полностью обеспечивал свои потребности и занимал до 15% мирового рынка к 1990 году. С момента распада СССР Россия осталась с огромными запасами РЗМ, но собственные производственные возможности ограничились только первичной связкой Ловозерского ГОКа и Соликамского магниевого завода. Внутренний спрос резко упал в связи с конверсией ВПК и общей ситуацией в стране, а главным лозунгом стало «зачем развивать свое производство, ведь все можно купить».

Такая ситуация существовала относительно недолго — до середины 2000-х годов, когда стало понятно, что купить можно далеко не все, да и противоречия с Западом уже не позволяли полагаться на его помощь в технологическом развитии. Стало очевидно, что надо развивать свою промышленность полного цикла, но до отрасли РЗМ ввиду крайне низкого внутреннего спроса такой подход дошел только к 2010-м годам.

Тема развития собственной отрасли РЗМ находится в центре внимания Президента России В. В. Путина по крайней мере с начала 2010-х годов. В 2014 году была принята госпрограмма «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» [1], которая содержала отдельную подпрограмму по редкоземельным металлам. Основной задачей подпрограммы было создание условий для роста потребления металлургической продукции отечественного производства на российском рынке, а также конкурентоспособной редкоземельной промышленности полного технологического цикла для удовлетворения потребностей отечественного оборонно-промышленного комплекса, гражданских отраслей экономики и выхода на иностранные рынки.

К концу 2020 года ожидались следующие результаты:

• сокращение импортной зависимости в производстве редкоземельных металлов;
• обеспечение экономической безопасности страны путем гарантированных поставок редких и редкоземельных металлов (РРЗМ);
• обеспечение создаваемых промышленных производств сырьем редких и редкоземельных металлов на долгосрочный период путем подготовки новых запасов руд РРЗМ;
• ликвидация технологического отставания от Китая, Соединенных Штатов Америки, Японии в части технологий извлечения, разделения и получения редких и редкоземельных металлов, их чистых и высокочистых индивидуальных соединений, материалов и высокотехнологичной продукции нового поколения на основе и с применением редких и редкоземельных металлов;
• увеличение объема производства РРЗМ к 2020 году по сравнению с 2015 годом на 42,6%;
• осуществление условий привлечения инвестиций для создания и развития государственно важной промышленности редких и редкоземельных металлов в Российской Федерации.

К сожалению, целей подпрограммы не удалось достичь ни к 2020-му, ни к 2025 году, а за это время многие страны смогли нарастить собственную добычу в разы.

Во многом подпрограмма была ориентирована на развитие уникального, но чрезвычайно сложного ниобий-редкоземельного месторождения Томтор в Северной Якутии, лицензию на которое в 2013 году получило совместное предприятие группы «ИСТ» и госкорпорации «Ростех». Однако, несмотря на высокие содержания (9,5% РЗМ в руде), из-за комплексности руд эффективную промышленную технологию разработать не удалось, расположение месторождения в инфраструктурой пустыне не позволило выстроить экономически обоснованных маршрутов поставки продукции, из-за радиоактивности руд местное сообщество не поддержало развитие проекта, и в результате месторождение простаивает до сих пор.

Технологическое отставание России увеличилось, что стало уже очевидно в 2016 году, когда на заводе «Акрон» в Великом Новгороде Президент В. В. Путин провел специальное закрытое совещание по развитию отрасли редкоземельных металлов, в этот раз опираясь уже на проект извлечения РЗМ из хвостов месторождения Олений Ручей в Мурманской области и разделения РЗМ-концентрата на специально созданной установке на заводе в Великом Новгороде.
Месторождение Олений Ручей было выиграно на конкурсе (не на аукционе) АО «Северо-Западная фосфорная компания», дочерней структурой группы «Акрон», с условием извлечения редкоземельных металлов из отходов производства апатитового и нефелинового концентратов. Однако с момента презентации Президенту установки и раздельных РЗМ в пробирках на совещании в 2016 году в силу разных причин группа «Акрон» не смогла произвести промышленных объемов РЗМ, и о РЗМ из Оленьего Ручья сейчас уже речи нет.

Единственным инновационным проектом, который в конце 2010-х годов разработали в компании «Скайград», стало разделительное производство редкоземельных металлов из фосфогипса — отходов апатит-нефелинового производства в Московской области. Однако в силу отсутствия внутреннего спроса и демпинга со стороны иностранных поставщиков нарастить масштабное промышленное производство не получается.

После провала двух проектов — Томторского и «акроновского» — Россия, если не считать компанию «Скайград», фактически остается на том же уровне, что и 25 лет назад, а развитие высоких технологий в мире, основанных на РЗМ, шагнуло далеко вперед. Искусственный интеллект, вычислительные центры, новые системы связи и вооружений — все это невозможно произвести без РЗМ. А в условиях санкций со стороны недружественных стран РЗМ нам не будут поставлять ни недружественные, ни даже дружественные страны [5]. Мы подошли к черте, когда нас могли бы вычеркнуть с мировой карты передовых технологических стран
в течение 5–10 лет.


От импортозамещения к технологическому суверенитету


В Послании Президента России Федеральному Собранию от 29 февраля 2024 года [2] особо отмечалась важность создания высокотехнологической интегрированной отрасли редких и редкоземельных металлов (РРЗМ). В частности, В. В. Путин говорил о том, что «необходимо наладить внутренние кооперационные цепочки и международные технологические платформы, развернуть серийный выпуск собственного оборудования и комплектующих, нацелить геологоразведку на поиск редкоземельных материалов, другого сырья для новой экономики».

Президент особо подчеркнул, что речь идет о стратегическом заделе на будущее и просил рассматривать это в качестве основного приоритета. В соответствии с поручениями Президента правительство России разработало национальный проект «Новые материалы и химия», в рамках которого будет реализован отдельный проект по геологоразведке редких и редкоземельных металлов и другого сырья для экономики.

Для реализации национального проекта «Новые материалы и химия» на базе НИЦ «Курчатовский институт» будет сформирован головной центр компетенций по разработке и созданию новых материалов и химических веществ. Центр будет вести экспертно-аналитическое сопровождение связанных с этим работ, а также займется формированием единого реестра материалов, химических веществ и технологий их производства.

Выступая на Петербургском международном экономическом форуме 7 июня 2024 года, Президент В.В. Путин анонсировал 10 структурных изменений в развитии России до 2030 года [3]. Одним из таких структурных изменений было названо форсированное, опережающее насыщение отраслей экономики современными технологиями и инновациями. Это, может, одним из ключевых направлений. За шесть лет мы планируем войти в десятку мировых лидеров по объему научных исследований и разработок. Внутренние затраты на эти цели должны увеличиться не менее чем до 2% ВВП. В этой логике будет запущен ряд новых национальных проектов в сфере технологического суверенитета по таким ключевым направлениям, как средства производства и автоматизации, новые материалы, химия, перспективные космические сервисы, энергетические технологии и целый ряд других.


Томторское месторождение: второй подход к снаряду


На совещании с первым заместителем председателя правительства России Д. В. Мантуровым 20 ноября 2024 года Президент В. В. Путин снова вернулся к проекту освоения Томторского ниобий-редкоземельного месторождения и призвал обсудить реализацию этого проекта «с бизнес-структурами, которые взяли это месторождение много лет назад и не вкладывают средства»: «С ними надо как-то поговорить и решить этот вопрос: либо они инвестируют, либо они как-то выстраивают отношения с другими компаниями, с государством. Это стратегически важный ресурс, который нужен государству сейчас» [4].

Правда, уже через несколько месяцев Государственное собрание Республики Саха (Якутия) — Ил Тумэн — приняло в первом чтении проект закона № 182-7, вносящий поправки в закон «Об этнологической экспертизе в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности и на территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия)». Изменения направлены на улучшение защиты традиционного образа жизни коренных и малочисленных народов Якутии и могут осложнить и без того крайне сложную ситуацию с освоением Томторского месторождения. На этом фоне 13 марта 2025 года глава Якутии А. С. Николаев заявил, что власти региона будут активно поддерживать проект и ждут от инвесторов конкретных решений по освоению месторождения.

Однако сложности с эффективной финансовой моделью, технологиями переработки руд, логистикой, строительством инфраструктуры и взаимодействием с местными коренными и малочисленными народами никуда не исчезли. Очевидно, что освоение Томтора в нынешнем виде может потребовать сотен миллиардов рублей рискованных и дорогих инвестиций, а предприятие станет «планово убыточным».


Африканда: ключ к интегрированной РЗМ-отрасли мирового уровня


Одним из наиболее перспективных титано-редкоземельных проектов в России является Африканда в Мурманской области. Лицензию на геологическое изучение, разведку и добычу полезных ископаемых МУР 00947 ТР получило АО «Аркминерал-Ресурс» в 2020 году сроком до 2045 года.

Обладая гигантской ресурсной базой (в массиве Африканда 52,2 млн тонн диоксида титана, 302,8 тыс. тонн ниобия и тантала, 863,1 тыс. тонн РЗМ), проект в базовом варианте переработки 1 млн тонн руды в год будет ежегодно производить 66,5 тыс. тонн диоксида титана, 1,03 тыс. тонн ниобия и тантала, 3,8 тыс. тонн РЗМ-концентрата. Запасов всего массива хватит на 600 лет.

Для выполнения поставленных задач на месторождении предполагается построить горно-обогатительный комбинат и химико-металлургический комплекс, а также разделительный завод для получения высокочистых ниобия, тантала и раздельных РЗМ, которые смогут заменить импортные поставки и стать основой для создания готовых изделий.

Преимуществами проекта «Африканда» является целый набор факторов:

• геологические (богатые руды, существенное количество РЗМ наиболее дорогой магнитной группы, компактное расположение рудного тела и фактическое отсутствие пустых пород, расположение рудного тела на поверхности и практически полное отсутствие вскрыши, хорошая геологическая изученность в период 1930–1950-х годов);
• инфраструктурные (расположение в развитом регионе, в непосредственной близости от поселка, наличие авто- и железных дорог, близость к Кольской АЭС и двум морским портам (Кандалакша и Мурманск (незамерзающий), выход на Северный морской путь);
• технологические (проверенные горные и химические технологии, обладающие патентной защитой, успешное решение проблемы радиоактивности, связанной с РЗМ);
• временные (уже пройдено бурение, разработаны основные технические решения, разработан техрегламент обогащения руд, есть проверенные технологии гидрометаллургической переработки концентрата, возможность ведения многих работ по проекту параллельно).

Таким образом, проект «Африканда» сегодня — наиболее подготовленный и самый быстро реализуемый редкоземельный проект «от руды до конечных изделий» в России. Он важен не только с точки зрения скорейшего обеспечения российского ВПК и передовых отраслей промышленности стратегически важными редкими металлами, но и с точки зрения потенциала создания на его основе, в Мурманской области, национального РЗМ-кластера мирового уровня, способного объединить ведущие горно-металлургические отечественные предприятия для производства практически полного спектра редких металлов [6].


Международные сырьевые альянсы


11 сентября 2024 года Президент В. В. Путин поручил подумать над идеей создания сырьевых альянсов с дружественными странами. Так, общий процент контроля запасов России с некоторыми странами составляет:

• Россия — ЮАР: платина — 83,4%, палладий — 77%, алмазы — 39,5%;
• Россия — Китай: ванадий — 84%, уголь — 57,5%, фосфаты — 47%;
• Россия — Индонезия: никель — 55,5%;
• Россия — Казахстан: уран — 48,1%;
• Россия — ДР Конго: кобальт — 76%;
• Россия — Ботсвана: алмазы — 59%.

И хотя РЗМ не были прямо указаны на совещании, список остался открытым к дополнению, что стало очевидно уже через несколько месяцев, когда вновь избранный президент США Дональд Трамп предложил России сделку по редкоземельным металлам, а Президент В. В. Путин это предложение поддержал 24 февраля 2025 года.

Проработка возможностей взаимодействия с иностранными инвесторами полным ходом идет на уровне правительства, Совета Федерации и Государственной думы. В частности, глава комитета Совета Федерации по экономической политике А. Кутепов направил письмо первому заместителю председателя правительства Д. В. Мантурову с предложением создать специальный фонд редкоземельных металлов для взаимодействия с иностранными инвесторами и целый ряд мер для стимулирования инвестиций в эту отрасль — обнуление НДПИ на 15 лет, дешевое и долгосрочное проектное финансирование и др.


РЗМ, Арктика, далее везде


Учитывая, что 70% российских РЗМ находятся в Арктической зоне, вопрос развития редкоземельной отрасли тесно связан с безопасностью в этом регионе, и это, безусловно, также учитывается в переговорах с американской стороной, ведь при возникшем внимании к российским РЗМ интерес Д. Трампа к (пока еще?) датской Гренландии и Канаде никуда не ушел, и при реализации его планов присоединения обоих регионов Арктика будет фактически поделена между Россией и США.

Такой сценарий перекроит весь геополитический ландшафт и создаст совершенно новые реалии взаимодействия крупнейших держав мира, где Россия должна не только сохранить свое место, но и значительно усилить свою роль в глобальном развитии и безопасности. Но первый шаг должен быть сделан — построить суверенную, независимую ни от Китая, ни от США, ни от кого бы то ни было интегрированную редкоземельную промышленность по принципу «от руды до конечных изделий». При этом надо иметь в виду, что государству придется субсидировать РЗМ-промышленность хотя бы на первоначальном этапе, пока она не встанет на ноги. Китай субсидирует свою РЗМ-отрасль десятилетиями, несмотря на то что эта страна — член ВТО, и бороться за доступ на мировые рынки с китайскими производителями рыночными методами абсолютно бесперспективно.

Вторым важнейшим принципом должно стать развитие как государственной, так и частной отрасли РЗМ: это повысит гибкость всей отечественной промышленности в условиях санкций, которые вряд ли будут отменены даже при благоприятном развитии отношений с США, и сделает нашу промышленность более устойчивой [6]. В России уже много лет каждый месяц проходят конференции, круглые столы, совещания на самых различных уровнях. Мы встречаемся, в который раз проговариваем проблемы и пути решения, направляем предложения, но мало что меняется. Фактически у нас сегодня последний шанс вскочить на подножку уходящего поезда в высокотехнологическое будущее. Мы не должны его упустить.