Европейский Союз является международным лидером по проявляемым амбициям и достигнутым конкретным результатам в процессах декарбонизации экономики. Для жителей ЕС вопросы климатических изменений и снижения загрязнения окружающей среды имеют особое значение. Согласно данным Европейской комиссии, 93 % европейцев считают климатические изменения серьёзной проблемой, 93 % уже следуют, как минимум, одному принципу по минимизации своего воздействия на окружающую среду, порядка 79 % уверены, что следование курсу низкоуглеродного развития послужит драйвером к развитию инноваций [1].


"Зеленая сделка" ЕС


Представляя проект «Зелёной сделки» (EU Green Deal) — плана ЕС по переводу экономики на рельсы устойчивого развития — глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что Европа ставит себе целью стать первым климатически нейтральным континентом к 2050 году. Для достижения этой цели ЕС мобилизовало порядка 1 триллиона евро на поддержку устойчивых инвестиций в европейскую экономику. Для экономики ЕС — это значительная сумма, но социально-экономические последствия в случае отказа от «зелёного пути» развития для ЕС окажутся куда больше.

Так, Европейская комиссия выделяет следующие ключевые риски:
• Загрязнение окружающей среды негативно сказывается на качестве воздуха. Порядка 400 тыс. людей в ЕС в год умирает от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, вызванных вредными веществами в воздухе [2].
• Из-за аномальной жары и засухи, вызванных климатическими изменениями, ежегодно умирает до 90 тыс. жителей ЕС [3]. Кроме того, глобальные последствия также отразятся на Европе. В случае повышения температуры выше нормы на 5 °C поток миграции увеличится до 660 тыс. человек в год. Страдает и биоразнообразие. Так, при повышении температуры на 4,3 °C выше нормы до 16 % видов животных, растений и насекомых столкнутся с риском вымирания [4].
• Вызванное климатическими изменениями повышение уровня мирового океана приведёт к ежегодному затоплению домов до 0,5 млн граждан стран ЕС, живущих вблизи рек, и до 2,2 млн, живущих в прибрежных районах, что ставит под угрозу не только инфраструктуру, но и жизни людей [3]. До 50 млн людей рискуют оказаться бездомными из-за затопления их жилищ, ежегодно.

• При повышении среднегодовой температуры на 3 °C общий годовой ущерб европейской экономике составит 190 млрд евро [5].
• Последствия глобального потепления окажутся катастрофическими для Европы. Именно поэтому снижение выбросов парниковых газов и вредных веществ ставится во главу политической повестки Евросоюза. В процессе «зелёного перехода» будут задействованы все сектора экономики. Особый приоритет отдается декарбонизации следующих секторов:
◦ Энергетика — постепенный отказ от ископаемого топлива, расширение использования возобновляемых и экологичных источников энергии. Так, порядка 27 % выбросов парниковых газов в Евросоюзе приходится именно на энергетический сектор.
◦ Недвижимость — модернизация зданий в целях сокращения потребления энергии в интересах устойчивого развития. 40 % всей потребляемой в ЕС энергии приходится на сектор недвижимости.
◦ Промышленность — внедрение устойчивых инноваций, повышение энергоэффективности производства, сокращения углеродного следа за счёт чистых источников энергии, вторичное использование сырья.
◦ Транспорт — повсеместное внедрение транспортных средств, работающих на экологичных видах топлива и электричестве. Около 23 % всех вредных выбросов приходится на этот сектор экономики [6].

В результате успешной экологической политики выбросы парниковых газов в ЕС сократились на 24 % с 1990 по 2019 год, в то время как экономика выросла примерно на 60 % за тот же период. Это отлично демонстрирует, что переход на низкоуглеродное развитие не несёт чрезмерных экономических издержек, а наоборот стимулирует развитие инноваций, создаёт рабочие места в новых отраслях и положительно влияет на экономический рост.
Амбициозные планы по полной декарбонизации европейской экономики к 2050-му году требуют четкого целеполагания, поэтому Европейская комиссия подготовила промежуточные планы на период до 2030 года. Так, планируется: сокращение выбросов парниковых газов на 40 % (по сравнению с уровнем 1990 г.), расширение использования ВИЭ в энергетическом балансе ЕС до 32 %, повышение энергоэффективности экономики ЕС на 32,5 %, снижение выбросов СО2 легковым транспортом на 37,5 % и грузовым — на 30 % [7]. Перевод всех 27 стран-членов ЕС на рельсы низкоуглеродного развития — серьёзный вызов для европейских политиков и регуляторов. Существуют страны, где ископаемые источники топлива занимают значительную часть в энергетическом балансе. Так, в Польше 80 % потребляемой энергии производится за счёт угля. Однако одним из девизов «Зелёной сделки» является фраза: «Никто не останется позади». Значительная часть бюджета будет выделена на инвестиционные проекты странам, испытывающим наибольшие сложности с «зелёным переходом». Это позволит интенсифицировать внедрение устойчивых технологий с нулевыми выбросами СО2, а также послужит драйвером для создания новых отраслей и рабочих мест, острая необходимость в которых появится после закрытия углеродоёмких производств, не обладающих потенциалом к декарбонизации.

Система торговли выбросами и трансграничный углеродный налог


Помимо финансовых стимулов и инвестиций в «зелёные» проекты, в рамках климатической политики, в странах ЕС действуют механизмы ценообразования на углерод. Два наиболее значимых — это Система торговли выбросами (ETS EU) и национальные углеродные налоги. Европейская система торговли выбросами вводит ограничительный порог на допустимые выбросы СО2 для отдельных отраслей экономики. В случае, если порог превышен, предприятию необходимо покупать соответствующие квоты, которые распространяются правительствами через аукционы (Европейская энергетическая биржа (EEX)) или приобретаются у других компаний, которые имеют уровень выбросов ниже установленного порога. Если компания в отчётный период не предоставляет регулятору информацию о наличии достаточного количества квот при превышении установленного предела, она получает значительный штраф за каждую тонну экстра-выбросов.

На отрасли, которые не входят в Систему торговли выбросами, распространяются национальные углеродные налоги, которые зачастую выше, чем те, которые приходится платить в рамках ETS EU. К примеру, в Швеции ставка налога на углерод составляет 1190 шведских крон (126 долл. США) за метрическую тонну CO2. В соответствии с требованиями европейских регуляторов, компании, осуществляющие свою деятельность на территории ЕС обязаны подсчитывать выбросы СО2 от своей деятельности и отправлять соответствующие отчёты в компетентные органы. Впоследствии данная информация может быть использована в добровольных публичных отчётах об устойчивом развитии, что благоприятно сказывается на имидже компаний.

В дополнение к механизмам ценообразования на углерод внутри ЕС, в рамках «Зелёной сделки» планируется внедрение трансграничного углеродного налога для импортируемой продукции. Налог будет рассчитываться в зависимости от общего выброса СО2 при производстве товара и может взиматься за каждую тонну выбросов, как это делается во многих национальных системах по взиманию углеродных налогов. Или же для доступа к рынку Евросоюза импортёрам придётся присоединяться к ETS EU и закупать квоты за превышение выбросов. Введение данной меры позволит достичь 2 важных для ЕС целей: создать равные условия для собственных производителей и импортёров (система ETS EU работает с 2005 г., а некоторые национальные углеродные налоги были введены в начале 90-х гг.), а также позволит оказать значительное влияние на глобальное движение по декарбонизации, заставив его интенсифицироваться. Последствия этих решений скажутся и на экономике России.

Российское экологическое регулирование


Отношение россиян к проблематике изменения климата, как указывают авторы исследования European Social Survey (ESS), является «скептическим». В то, что климат действительно меняется, верят 82,6 % россиян. А с тем, что глобальное потепление может иметь серьёзные негативные последствия, согласны лишь 61,8 % опрошенных [8]. Более ранний опрос, проведенный «ВЦИОМ» в 2017 году, показал, что 39 % россиян считают, что глобальное потепление — «надуманная, раздутая проблема, на которой спекулируют те, кто хочет заработать на естественном страхе человечества перед природными катастрофами» [9].
Несмотря на скептицизм российского общества в отношении угрозы глобального потепления, проблематика развития в России низкоуглеродной экономики становится всё более актуальной. Остроту этой теме в России придают природные катаклизмы, частота которых в стране увеличилась в последние годы. Их последствия для природы масштабны — от ежегодных пожаров в регионах Сибири до разливов рек и техногенных катастроф, вызванных таянием многолетнемёрзлых грунтов. Так, изменение температуры в Арктике происходит в 2-2,5 раза быстрее, чем в целом на планете, а таяние вечной мерзлоты приводит к разрушительным последствиям для местной инфраструктуры и ставит жизни людей под угрозу. Будучи Заместителем министра Дальнего Востока и Арктики, Александр Крутиков в интервью изданию Barents Observer высказал уверенность, что изменение климата обойдётся России в 9 трлн руб. до 2050 года из-за прямого ущерба зданиям и инфраструктуре.

В 2019 году Дмитрий Медведев, занимавший пост председателя Правительства РФ, подписал постановление о ратификации Парижского соглашения о климате, что послужило отправной точкой для разработки комплекса мер по снижению эмиссий парниковых газов в атмосферу. За подписью Д. Медведева последовала и подпись главы государства — Владимира Путина, но уже под конкретными целевыми показателями, адаптированными под Россию, отражёнными в Указе Президента РФ от 04.11.2020 № 666 «О сокращении выбросов парниковых газов». В соответствии с Указом, перед Правительством РФ ставятся 2 ключевые задачи:

• Обеспечить сокращение выбросов парниковых газов до 70 % относительно уровня 1990 года;
• Разработать и утвердить Стратегию социально-экономического развития России до 2050 года с низким уровнем таких выбросов [10].

Экологические вопросы в Стратегии национальной безопасности


В соответствии со вторым пунктом Министерство экономического развития РФ подготовило Стратегию долгосрочного развития России с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. Россия не может игнорировать климатическую повестку — это создаёт риски для устойчивого развития национальной экономики после 2040 года, говорится в стратегии. Стратегией допускается, что Россия сможет достичь углеродной нейтральности к 2050 году в случае принятия ряда решительных мер по всем отраслям экономики и запуска механизма торговли выбросами [11].

Отставание в мировом движении по декарбонизации национальных экономик создаёт серьёзные риски для России. Особое внимание российских регуляторов на данный момент привлечено к рискам от введения трансграничного углеродного налога в ЕС. По мнению экспертов BCG, если облагаться сбором будет весь объём выбросов, то нагрузка на российских экспортёров составит 3–4,8 млрд долл. в год [20]. Специалисты из KPMG прогнозируют потери от 3,6 млрд евро лишь за первый год после внедрения налогового сбора, а к 2030 году, нагрузка может вырасти до 8,2 млрд евро ежегодно [11].

Осознание значимости изменения климата для России нашло своё отражение и в обновлённой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации. Причём, в ней важно отметить признание 2 значительных угроз: риски для социально-экономического благополучия России непосредственно от климатических изменений и использование климатической повестки западными странами в качестве «предлога для ограничения доступа российских компаний к экспортным рынкам, сдерживания развития российской промышленности, установления контроля над транспортными маршрутами, воспрепятствования освоению Россией Арктики».
Несмотря на то, что Россией признаётся угроза глобального потепления, отдельные решительные меры ЕС воспринимаются как часть геополитической игры, направленной на ослабление нашей экономики (несмотря на то, что тот же трансграничный углеродный налог распространяется на экспортёров, вне зависимости от страны происхождения) [13].

Важное место в Стратегии играет и обеспечение низкоуглеродного развития российской Арктики за счёт снижения климатических рисков. «Решение экологических проблем и рациональное использование природных ресурсов Арктической зоны Российской Федерации» отнесено к стратегическим национальным приоритетам. Однако, в остальных стратегических документах РФ, связанных с климатической политикой, практически нет отдельного упоминания о необходимости принятия решительных мер по декарбонизации и снижению климатических рисков в Арктической зоне, кроме Стратегии развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года, где проблема изменения климата упоминается 15 раз. Но несмотря на усиление декларативной составляющей климатической политики России по Арктической зоне, введённых мер всё ещё недостаточно для смягчения и нейтрализации негативных последствий от изменения климата.

В то время как таяние вечной мерзлоты наносит значительный ущерб прибрежной инфраструктуре, угрожает жизни людей, в особенности коренных народов, и провоцирует иные социально-экономические риски, важно уделить особое внимание этому региону при формировании будущих климатических политик. Контроль за выбросами, смещение энергетического баланса в сторону ВИЭ, декарбонизация транспортного комплекса и ряд других мер по повышению экологической устойчивости региона позволят избежать ещё больших потерь.

Энергетический переход экономики РФ


Не менее важным событием в поле российской климатической повестки стало создание по инициативе Президента РФ — Межведомственной рабочей группы по вопросам, связанным с изменением климата и обеспечением устойчивого развития. Группу возглавляет советник Президента РФ, специальный представитель Президента по вопросам климата Руслан Эдельгериев, который отмечает сильное сопротивление российского бизнес-сообщества внедрению механизмов государственного регулирования выбросов СО2, в особенности в нефтегазовом секторе. По мнению Руслана Эдельгериева, интенсификация декарбонизации российской экономики во многом, сдерживается «лоббистами из ТЭКа», которые отказываются находить общий язык с государством [14].

Перевод экономики на рельсы низкоуглеродного развития не произойдёт без энергетического перехода. По прогнозам Министерства энергетики РФ, к 2040 году доля нефти и газа в мировом энергобалансе упадет до 46 % с текущих 54 %. Доля нефти упадёт с 31 % до 23 %, угля — с 26 % до 19 %. В то же время доля газа вырастет с 23 % до 25 %, ВИЭ — с 2 % до 8 %, биоэнергии — с 9 % до 11 %. Стоит отметить, что прогноз Минэнерго можно отнести к консервативным по сравнению с международными аналогами.

После топливно-энергетической отрасли транспорт является крупнейшим источником глобальных выбросов CO2 и в настоящее время осуществляет выброс в атмосферу почти четверти от всех эмиссий CO2. В целях улучшения экологической обстановки и сокращения концентрации СО2 в атмосфере, администрации российских городов и регионов предпринимают меры по стимулированию роста парка электрических автобусов и легковых автомобилей с аккумуляторами. Активно развивается газозаправочная инфраструктура для автомобильной техники на природном газе.

В 2020-м году Правительство утвердило подпрограмму развития рынка газомоторного топлива РФ. В «Сводной стратегии развития обрабатывающей промышленности Российской Федерации до 2024 года и на период до 2035 года» обозначен тренд на переход к углеродной нейтральности транспортного комплекса к 2050 году.

Кроме того, был принят правительственный закон «Об ограничении выбросов парниковых газов», согласно которому в России планируется создание реестра выбросов парниковых газов (ПГ) предприятиями и введение системы углеродных единиц. Российские регуляторы планируют создать на территории РФ механизм, схожий с европейским аналогом (EU ETS).

Однако велика вероятность, что усилия по снижению углеродного следа от производства будут сводиться к системам улавливания выбросов (Carbon Capture Systems) природного характера — то есть к лесам, являющимся одним из приоритетных механизмов реализации климатической политики, по мнению вице-премьера Виктории Абрамченко и представителей российских компаний [15]. Так, член совета директоров «Лукойла» Леонид Федун сообщает, что «гектар соснового леса поглощает примерно 1-1,5 тонны СО2 в год, тополь — 5-7 тонн, а такое дерево, как павловния, — вообще 30 тонн» [16] . Однако, сторонники этой инициативы не всегда учитывают тот факт, что природные системы улавливания выбросов способны поглощать СО2, оставляя в атмосфере иные виды парниковых газов, в особенности — метан, являющийся не меньшей угрозой, чем диоксид углерода.

Вывод


В России климатическая повестка только зарождается. Мы формируем свои первые стратегии по декарбонизации, рассматриваем механизмы углеродного регулирования и формируем соответствующую регуляторную базу. С учётом уже имеющихся климатических обязательств мы рискуем не достичь имеющихся целевых показателей по декарбонизации российской экономики.

Климатические цели России сложно назвать амбициозными, в сравнении со странами ЕС, США и даже Китаем, где есть чёткие публичные обязательства по достижению углеродной нейтральности. Несмотря на это, достижение целевых показателей национальных стратегий, включающих в себя тренд на декарбонизацию, не представляется возможным без расширения инструментария мер государственной поддержки «зелёных» решений. По мнению авторов, важная роль в декарбонизации экономики России и достижении углеродной нейтральности будет принадлежать карбоновым полигонам и карбоновым фермам, создаваемым с участием ВУЗов и частного бизнеса, при поддержке государства [17, 18]. Актуально и важно, что реализация этих проектов предусматривает подготовку специалистов по климатическим изменениям, которых в России практически нет.

Для России важно учитывать успешный мировой опыт при осуществлении перехода к низкоуглеродной экономике. По мнению авторов, необходимо внести изменения, связанные с адаптацией к климатическим изменениям и переходом к низкоуглеродному развитию, в основные стратегические документы, связанные с развитием АЗРФ. Очень важно, что уже в августе 2021 года Департамент конкуренции, энергоэффективности и экологии Минэкономразвития России провёл онлайн-семинары для представителей органов власти федерального и регионального уровней по вопросам подготовки планов адаптации к изменениям климата. На семинаре был разобран порядок формирования планов адаптации для отраслей и регионов. Внимание было обращено на классификацию климатических рисков как для отдельных объектов, так и для территорий, а также на принципы оценки этих рисков и конкретные примеры такой оценки. Был также рассмотрен основной рекомендованный перечень источников климатической информации [19]. По мнению авторов, важно учитывать и мировой опыт подготовки соответствующих документов. Отличным примером может послужить принятый Европейской комиссией комплекс политических инициатив — «Европейская зелёная сделка».

DOI: 10.51823/74670_2022_4_12