Введение


Внешние вызовы, связанные с климатической повесткой и санкционными ограничениями, и необходимость обеспечивать экономический и технологический приоритет в условиях импортозамещения, цифровизации и экологизации производства привели к пересмотру социально-экономической политики РФ, регионов и макрорегионов (в частности, Арктики) в направлении усиления роли государственного участия в высокотехнологических отраслях промышленности. Их высокая наукоемкость и многопрофильность потребовали в свою очередь развития в этих отраслях интеграционных структур, ориентированных на объединение предприятий и организаций смежных отраслей индустрии и научно-образовательного сообщества. В этой связи актуализируется процесс создания на территориях российских регионов «зеленых» кластеров и индустриальных парков. При этом государственные институты способны обеспечить территориальную и производственную привязку этих структур для выполнения масштабных инвестиционных проектов в рамках программ национального развития и выполнения государственных заданий и заказов.

Особую роль играет переход экономики Арктической зоны РФ к «синей» и «зеленой» экономикам, отражающим экономические и социальные вызовы зоны вечной мерзлоты в условиях климатических изменений. Действующий национальный проект «Экология» — это первый проект общенационального масштаба, который принимает в расчет необходимость и целесообразность учета технологического перевооружения социально-экономических систем различного уровня и географического расположения.

Необходимость работы с внешними эффектами все больше выходит на первый план: теория пределов роста, учитывая состояние окружающей среды и темпы роста производства и потребления, призывает отказаться от целей экономического роста, не создавать новые предприятия.

И хотя данная теория имеет достаточно серьезное ограничение (а именно игнорирование поступательного характера научно-технического прогресса), благодаря ей при разработке государственных программ развития стали серьезно восприниматься экологические ограничения. В последние 30 лет в развитых странах мира происходит интенсивное развитие информационных, нано- и биотехнологий, многие из которых направлены на решение проблем рационального использования природных ресурсов и повышение энергоэффективности.

Модернизация социально-экономических систем макрорегионов с целью приведения их к современным технологическим стандартам осуществляется в условиях резкого сокращения источников финансирования экологических проектов и усложнения обеспечения их окупаемости, поэтому реализация в Арктике основ «синей» и «зеленой» экономики актуальна.

Безусловно, подобная модернизация не может осуществляться без достаточно больших капиталовложений, поэтому основными ограничениями для создания технологий будущего являются дефицит долгосрочных ресурсов и нерациональное распределение инвестиционного капитала, связанные как с допущением институциональных ошибок, так и с непониманием или осознанным нежеланием хозяйствующих субъектов осуществлять инвестиционные вложения в перспективные проекты.

Анализ всех проблем, сдерживающих поступление «зеленых» инвестиций, позволяет выделить в качестве основных из них следующие:

1) отсутствие среди участников процесса формирования «зеленой» экономики единой позиции в отношении понимания данного термина;

2) отсутствие унифицированной системы целевых индикаторов, характеризующих успехи внедрения «зеленой» экономики как явления и процесса, что затрудняет моделирование развития событий в этой сфере;

3) нерешенность вопроса предпочтительности источников финансирования «зеленого» экономического роста;

4) неопределенный характер концентрации усилий на первоочередном решении локальных или глобальных экологических проблем;

5) сложности перехода на новые экологоориентированные технологии и модернизации производства: если одними компаниями модель «зеленого» развития воспринимается как способ повышения конкурентоспособности бизнеса, то другими — как еще одна статья расходов, увеличивающая себестоимость продукции и цены на нее для покупателя;

6) отождествление «зеленой» экономики с низкоуглеродной/безуглеродной экономикой, что приводит к тому, что меры господдержки «зеленой» экономики часто сводятся к мерам поддержки производителей безуглеродной энергии и разработчиков технологий производства безуглеродной энергии [1].

Существуют четыре основные группы инструментов экологического финансирования:

• гранты государственных и частных фондов, а также институтов развития;
• госгарантии по банковским кредитам;
• эмиссия акций компаниями, работающими с возобновляемыми источниками энергии и зарегистрированными на биржах;
• долговые инструменты, так называемые зеленые бонды — самый развитый инструмент экологического финансирования, который позволяет привлекать капитал специализированных инвесторов, обеспечивать прозрачность реализации экологических проектов. Впрочем, данному инструменту также присущи высокие риски и ограниченный уровень прозрачности данных относительного качества финансируемых проектов.

В рамках национального проекта «Экология» предусмотрено финансовое обеспечение входящих в него федеральных проектов за счет трех основных источников — федерального бюджета; консолидированных бюджетов субъектов РФ; внебюджетных источников.

Таким образом, механизмы финансирования должны учитывать поступления из внебюджетных источников по принципу «загрязнитель платит», а роль государства заключается не в прямом финансировании экологических проектов, а в создании подходящих политических и организационных основ для создания спроса на подобные инвестиции.

Помимо прямых коммерческих механизмов существует и ряд косвенных, которые, с одной стороны, могут стимулировать экологическое финансирование, а с другой — выступать ограничителем ущерба, наносимого ключевыми эмитентами. Такими механизмами являются углеродный сбор и торговля квотами на выбросы. При этом ни одна из этих мер не является оптимальной из-за сложностей в их применении.

Самый популярный в мире экологический финансовый инструмент — это «зеленые» облигации, то есть долговые инструменты, выпущенные, например, под финансирование ветряных электростанций. Российские госбанки можно стимулировать применять его путем создания национального экологического фонда или «зеленого» банка для аккумуляции экологических проектов. Другой возможный способ развития «зеленых» инструментов — это обнуление налога на прибыль для таких проектов.

В глобальной финансовой системе уже существует подсистема «зеленых» финансов, которые направлены на инвестиции в проекты экологически устойчивого развития и способствуют реализации низкоуглеродных технологий, проектов и производств.

Подводя некоторые итоги в разрезе использования технологий и научного их сопровождения в Арктике, сделаем следующие выводы.

В первую очередь отметим, что реализация принципов «зеленой» и «синей» экономики носит продвинутый технологичный характер.

Во-вторых, пока еще не разработан унифицированный эффективный для Арктики механизм финансирования «зеленых» инвестиций, так как наблюдается разночтение как между учеными, так и в экологическом законодательстве в вопросах того, что понимать под «зелеными» инвестициями. Все эти проблемы теоретического характера провоцируют возникновение практических проблем методологического, регулятивного и экономического характера.

Решение данных проблем лежит в области не только проведения научной экспертизы по вопросам обоснования эколого-экономических отношений, но и в области общественной дискуссии и диалога, в ходе которых можно получить достаточно большое количество нетривиальных идей и мыслей, помогающих решить указанные проблемы. По нашему мнению, это даст возможность разработать наиболее эффективный путь трансформации экономики Арктики в технологичные «зеленую» и «синюю», который будет положительно воспринят как государством, так и бизнес-сообществом, и населением [2, 3].

В настоящее время происходят изменения в формировании региональной политики в направлении повышения значимости природоохранных мероприятий и включения в программы социально-экономического развития региона положений, связанных с ресурсо- и энергосбережением. В отличие от традиционных подходов к развитию региональной политики XXI века современный подход состоит в стремлении к синтезу, выходящему за рамки как рыночно-фундаменталистского, так и планово-распорядительного представления.

Однако это требует расширения теоретических представлений о понимании эффективности региональной политики. Основным элементом стратегии перехода на безуглеродную траекторию развития представляется привлечение новых концепций развиваемой области знаний — «экономики сложности» в качестве теоретического фундамента региональной политики XXI века. Основные характеристики предлагаемой концепции позволят при проведении исследований вывести из общих аксиом экономики сложности, формализовав их посредством закономерностей и понятийного аппарата теории ценозов, положения современной региональной политики относительно региональных энергосистем.

Научная проблема состоит в построении концептуальных основ региональной политики XXI века, учитывающей происходящие изменения, в том числе вызовы, связанные с санкционными ограничениями и климатическими изменениями, например парниковым эффектом. Невозможность интерпретировать эти трансформации в рамках классических представлений о региональной экономике определили теоретико-методологический базис расширенных междисциплинарных научных исследований в области развития региональной политики в сфере энергетики с помощью положений экономики сложности. Это обусловливает практическое внедрение результатов данных исследований в приоритетном направлении развития — безуглеродной энергетике — как симбиоз методов техноценозов и прикладных аспектов теории устойчивости.

Одним из препятствий перехода к безуглеродной энергетике является повышение сложности экономических систем, что можно описать следующими следствиями: рассредоточенное взаимодействие; отсутствие глобального контроллера; сквозная иерархическая организация; непрерывная адаптация; постоянное обновление; динамика, далекая от равновесия. По отношению к неоклассическому подходу перечисленные условия порождают новый тип проблем, включающих непреодолимую самореференцию; проблемы принятия решений; смещение фокуса на необходимость поиска новых закономерностей.

С более узких позиций проблема непредсказуемости последствий трансформаций, происходящих в энергетике, относится к экономике в целом, становится нелокализованной и начинает определять социально-экономическое развитие стран, где переход к безуглеродной энергетике находится в начальной стадии. В перспективе прогнозируется возрастание зависимости от климатических условий и волатильности цен на энергоносители, что требует увеличить долю возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в совокупном производстве энергии. Таким образом, проблема формирования и реализации проектов, направленных на переход к безуглеродной энергетике, не ограничивается изучением сложности современных социально-экономических систем, не допуская их полного формального описания в рамках существующих парадигм.

Научная новизна данного исследования заключается в формировании принципиально новой концепции региональной политики XXI века с позиции идей экономики сложности на примере создания систем альтернативной энергетики и ее встраивания в региональную экономику на основе междисциплинарного синтеза и концептуализации методов и инструментов теорий сообществ. Практические результаты обеспечат формирование экономических и управленческих методов, составляющих региональную политику XXI века как методологическую основу для содействия процессам формирования и реализации энергетических проектов, обеспечивающих устойчивость региональных социально-экономических систем.

Масштабный научный интерес к проблематике исследования обусловлен тем, что сегодняшние подходы к формированию региональной политики в области развития альтернативной энергетики основываются на механизмах дотационной поддержки проектов безуглеродной энергетики, итогом которых являются удорожание энергоснабжения всех потребителей, повышение экологической нагрузки, риски для сельского хозяйства, рынка труда, политических институтов и т. д. Перечисленные проблемы либо игнорируются, либо решаются локальным образом, что приводит к серьезным негативным последствиям для региона, снижая его устойчивость. По мнению ведущих специалистов в данной области, основными проблемами нерешенности этих проблем являются несистемность и отсутствие методов и инструментов, учитывающих интересы многочисленных участников данного процесса. Все решения основываются на концепциях механистической парадигмы современной экономики, которая утратила свою актуальность в XXI веке. Как заметили Нельсон и Винтер, «как будто экономика никогда по-настоящему не превосходила опыт своего детства, когда ньютоновская физика была единственной наукой, достойной подражания, а небесная механика — ее самым заметным достижением». Джорджеску-Роген также связал неоклассическую экономику с небесной механикой, утверждая, что классическая экономика является механистической в том же абсолютном смысле, что и ньютоновская физика. Эта параллель к физике очевидна в словах Дебре: «До современного периода последних пяти десятилетий теоретическая физика была недоступным идеалом, к которому иногда стремилась экономическая теория. В этот период такое стремление стало мощным стимулом в математизации экономической теории. Великие теории физики охватывают огромный диапазон явлений с высочайшей экономией выражения».

Науки о сложности рассматриваются как источник сближения траекторий развития различных современных исследовательских программ, прежде всего ориентированных на поиск множественных равновесий и метастабильностей. Комплексные энергетические сообщества как развитие вектора экономики сложности в энергетике — новая концепция в науке и практике, поэтому научных теорий в данном направлении недостаточно, они редко включаются в междисциплинарный дискурс, который был бы основан на учете интересов всех участников в рамках устойчивого перехода. Формат комплексного энергетического сообщества включает в себя ряд аспектов и предполагает взаимовлияние всех подсистем, в том числе технологических, энергетических, экологических, социальных, правовых и экономических. Таким образом, к ожидаемым результатам реализации проекта следует отнести разработку новой концепции региональной политики XXI века на основе развиваемой в мировой научной практике теории экономики сложности; формирование теоретико-методологических основ развития региональных систем энергетики с позиций экосистемного представления в форме макротехноценоза; трансформацию институтов и правил регионального управления, обеспечивающих макростабильность и устойчивость. С теоретической точки зрения необходимо формирование эмпирически проверяемого конструкта, основанного на системе непротиворечивых концепций, объединенных на основе их междисциплинарного синтеза. С прикладной точки зрения необходимо сформировать эмпирически проверяемое подопределение устойчивого формата комплексного энергетического сообщества, обеспечивающего решение задач различных участников — от государства до гражданина.

Юридическая перспектива показывает, что комплексное энергетическое сообщество должно представлять собой особый набор прав и обязанностей всех акторов в контексте целенаправленного, справедливого и устойчивого развития.

Экономическая перспектива свидетельствует, как энергетическое сообщество формируется в текущих моделях регионального и отраслевого развития. Экологическая перспектива рассматривает энергетическое сообщество с позиций результатов долгосрочного воздействия на окружающую среду, сложившиеся экоценозы и ресурсы сельского хозяйства. Технологическая перспектива предусматривает представление таких сообществ как особую подсистему технического макроценоза, включающего в себя структурно-топологическую форму энергохозяйства региона, транспортную систему, формат существующих технических систем предприятий и городов.

Социальная перспектива предусматривает рассмотрение и учет социальных последствий развития возобновляемой энергетики, которые отражаются в трансформации структуры человеческого капитала, процессах демографии, занятости, психологического принятия или непринятия подсистем и объектов.

Опираясь на эти точки зрения, предлагается описывать новый формат комплексных энергетических сообществ как междисциплинарную область исследований. Объединяющей моделью такого научного синтеза выступает ценологическая теория, которая показала свою перспективу в исследовании сообществ различной природы, в том числе и перечисленных. Отличительными особенностями проекта являются практическое приложение выявленных теоретических закономерностей — направленность на взаимосогласованное решение текущих наиболее острых народнохозяйственных проблем, связанных с развитием безуглеродной энергетики, и получение синергического эффекта, выраженного в повышении эффективности функционирования ВИЭ. В результате обобщения выявленных закономерностей будут разработаны пути корректировки действующих подходов к переходу к безуглеродной энергетике, ориентированные на повышение структурной устойчивости региональной экономики.

Значимость проблемы следует рассматривать в двух плоскостях. С одной стороны, существующие подходы в основном сосредоточены на потребителях и строились на «дефицитарном» взгляде, предполагая, что энергопереход обусловлен исключительно ограниченностью ископаемых ресурсов. Тем не менее такое представление снижает возможности реальных измерений, поскольку не признает разнообразных целей, которые стоят перед всеми участниками процессов формирования, транспортировки и потребления энергии. Проактивный подход к данной проблематике обусловливает формирование концепции «комплексного энергетического сообщества», аналогично используемой в европейской практике идее «энергетического гражданства». В предлагаемой постановке вопроса также важным является осознанность и ответственность всех участников процесса развития систем альтернативной энергетики в контексте категорий устойчивости.

С исследовательской точки зрения комплексное энергетическое хозяйство региона по-прежнему остается недооцененной частью энергетического перехода, которому не хватает теоретических и эмпирических исследований в различных научных дисциплинах. В свете нынешних тенденций и по причине недостаточной освещенности этих вопросов в научных исследованиях и публикациях крайне важно сформулировать роль каждого участника в энергетическом переходе и изучить с помощью междисциплинарного подхода на основе теории сложности сценарные условия и возможности осуществления энергоперехода.
В настоящее время существует несколько пробелов относительно концепции комплексных энергетических сообществ, обусловленных попытками аппроксимировать ключевые положения из различных научных направлений, которые включают в себя совершенно разные исследовательские традиции и предположения. Известен ряд исследований, представляющих экономическую точку зрения на комплексное энергетическое хозяйство, других дисциплинарных точек зрения мало. Кроме того, текущие исследования часто рассматривают проекты с позиций активного участия государства и отдельных отраслей и, следовательно, фокусируются на роли отдельных лиц в принятии решений, тем самым игнорируя объективные требования экологии, техники, региональных социально-экономических систем. Остается открытым вопрос, что именно представляют собой эволюционно возникающие региональные энергетические сообщества как новые институты экономики сложности.

С другой стороны, существует смежная проблема, без которой невозможно решение первой, заключающаяся в необходимости содержательного наполнения самой теории экономики сложности. Современная неоклассическая экономика основана на ряде взаимосвязанных моделей, где для достижения уникального, стабильного и достижимого равновесия требуется ряд предположений, таких как совершенная рациональность, репрезентативные агенты, общие знания, уменьшающаяся доходность. В настоящее время признано, что эти предположения совершенно нереалистичны, и уже существует объемная критическая литература.
Фактически модели, определяющие современные подходы к региональному развитию, основаны на линейных одновременных уравнениях. Будучи разработанными так, чтобы напоминать механику Ньютона, они имеют те же проблемы, что и в классической физике с включением термодинамики из-за ее необратимой во времени природы. Подобным же образом, рассматривая социальные, экономические и промышленные системы, можно видеть закономерности необратимой трансформации, эволюции, самоорганизации. Теория общего равновесия, будучи полностью детерминистской, статической и обратимой во времени, несовместима с ними. Эта несовместимость проявляется в конкретных доказательствах, когда классическая экономика сталкивается с проблемой объяснения того, как и почему экономика меняется и трансформируется с течением времени.

Сложность помогает преодолеть ограничения классической теории в борьбе со структурными изменениями и трансформациями за счет моделирования класса процессов, которые в классическом подходе просто невозможно объяснить, то есть морфогенетических, или формирующих. Без нелинейностей и самореференции очень сложно точно смоделировать необратимые процессы, нарушающие симметрию. Эти процессы повсеместно распространены в экосистемах, технике, астрономии, биохимических системах и т. д. Таким образом, в целом единственный возможный выход — отказ от состояния равновесия, отказ от всеведения
и уменьшения отдачи, что позволяет вновь ввести в анализ необратимость (вероятность) и зависимость от вектора, открывая путь к лучшему пониманию целого набора явлений, которым присуща динамическая природа. Сложность рассматривает экономику как «сеть стимулов, открытую для дальнейших действий или эксплуатации, поэтому она побуждает нас исследовать экономические системы на предмет того, где они могут быть открыты для манипуляций или системного сбоя». Все перечисленные задачи успешно решает теория техноценозов, которая используется при объяснении проблем в энергетике, позволяя получить выводы о необходимости перехода к вероятностному представлению реальности.